– Пиррон, – сказал Лабастьер, спрыгнув с сороконога, – бросьте ломать комедию. Вам ли не знать, что эти указы – плоды неустанных трудов вашей племянницы? Мне не в чем ее винить, она умеет обосновывать и доказывать, и все эти указы, как последней инстанцией, подписаны мною. И все же… Давайте так. Сейчас вы подробнейшим образом, ничего не скрывая, отчитаетесь передо мной во всем, что тут у вас в мое отсутствие наизобретали, а потом мы все вместе выработаем дальнейшую линию поведения в этом вопросе.

– Отличный план! – воскликнул Пиррон. – Я всецело с ним согласен! Но, Ваше Величество, не забывайте: сегодня вечером – бал в вашу честь, и нам… Э-э-э… Мне… придется прервать… Э-э…

– Что вы мямлите?! Нам придется прервать обсуждение?

– Э-э… Нет, мой король. Мне придется прервать мой отчет…

– Да что вы мелете! Сейчас почти утро. У нас впереди целый день!

– Да-да… Но на мою беду в этом селении полно талантов…

И все-таки им хватило времени до вечера. Король и его приближенные собрались в помещении на первом этаже дома Пиррона, и несколько часов подряд тот демонстрировал им модели, чертежи или готовые экземпляры различных приспособлений и устройств. Когда Пиррон закончил, король сказал:

– Я надеюсь, все это лишь экспонаты вашей коллекции? Или ваши бабочки уже пользуются всем этим в быту?

– Ни в коем случае! Ну-у, разве что кое-какие строительные инструменты…

– Я ничего не имею против строительных приспособлений. Но меня настораживает все, что касается оружия, транспорта и связи.

– А мне очень понравилась вот эта штуковина, с помощью которой можно опускаться под воду, не замочив крылья! – воскликнул Лаан.

– А мне – машина для создания ветра, – призналась Мариэль, – в замке бывает так душно…

– Друзья, – сказал король, – мне тоже многое понравилось, а еще более я восхищен остротой ума бабочек, придумавших все это… Но я должен кое-что объяснить вам. Думаю, всем вам известно, что после рождения наследника я стал обладателем некоторых новых знаний… – сказано это было, прежде всего, для Пиррона, и тот не замедлил откликнуться:

– О да, мой король! Каждый житель Безмятежной знает об этом благословении королевской семьи…

– Благословение это или проклятие – вопрос сложный. Но факт остается фактом. В числе прочего я узнал и то, что раньше было тайной, теперь же я могу открыто говорить об этом. С самого начала колонизации Безмятежной нашими предками далеко в космосе у них оставался враг. Могущественный враг. Одна из причин того, что наши предки завещали нам чураться техники, состоит как раз в том, что они хотели спрятать, уберечь нас от его преследования. Бабочек, живущих в гармонии с природой, не строящих больших городов, не летающих в космос и не пользующихся дистанционными средствами связи обнаружить сложно… Так вот. С недавних пор этот враг повержен. Пиррон, вы, я думаю, заметили новую звезду, вспыхнувшую в нашем небе?

– О, да, Ваше Величество! Глашатаи передали, что она названа вами Гелиос…

– Именно там находился наш враг, и там его больше нет.

– Так в чем же тогда дело, Ваше Величество?! – воскликнул Пиррон. – Раз так, нужно отменить все ограничения и запреты! Изобретения сделают жизнь бабочек Безмятежной комфортнее, полнее и интереснее!

– Я рассказал лишь о главной причине, но она отнюдь не единственная. Другой важной причиной недоверия наших предков к технике является то, что именно она привела к гибели все прежние цивилизации бабочек, а еще раньше – цивилизацию бескрылых гигантов.

– Вы верите в эти сказки?! – брякнул Пиррон и тут же смущенно потупился.

– Мне не надо верить или не верить в них, я знаю это точно. Абсолютно все, что вы напридумывали здесь, когда-то уже существовало. Все ваши приспособления – капля в море той техники и тех технологий, которыми владели когда-то бескрылые, а затем и бабочки, – в том, другом, враждебном нам мире… Они строили подводные города, они летали в космос на гигантских космических кораблях, они управляли климатом и зажигали искусственные светила… Но если мы пойдем их путем, нас ждет та же гибельная участь, что и их. А потому, – Лабастьер поднялся. – Попрошу вас передать Тилии все материалы, с которыми вы нас сейчас ознакомили, и дожидаться моего личного решения по поводу каждого отдельного пункта. И до моего специального распоряжения всяческую подобную деятельность прекратить полностью. Это приказ и обсуждению он не подлежит. Вам все понятно, Пиррон?

– Понятно, – вздохнул тот, нервно помахивая крыльями, – что ж тут непонятного…

– А теперь – бал? – спросил король.

– Бал, – сокрушенно подтвердил Дент-Пиррон.

2

Тропинка была знакомой. Где-то тут они наткнулись когда-то на капкан с охотничьей смолой, а затем подверглись нападению отряда отступницы Наан.

Вспомнив эти события, Лабастьер Шестой испытал смешанное чувство. Во-первых, он вновь подивился тому, что столь враждебно настроенная к трону бабочка носила имя его основательницы. Во-вторых, ему вспомнилась ее печальная участь, а также участь других бойцов ее отряда, погибших от убийственных приспособлений Тилии. И, наконец, не мог он не вспомнить о том, что именно после этого боя, подначиваемые Лааном, он и Мариэль открыли друг другу свои чувства…

– Ваше Величество, вы помните этот лес? – отвлекла его от размышлений Мариэль.

– О, да, дорогая, еще бы. Я как раз размышлял об этом, – Лабастьер обернулся, и они улыбнулись друг другу.

– А как вы пологаете, – сказала самка, когда король вновь обратил лицо к дороге, – гибель предводительницы бунтарей Наан заставила ее соплеменников образумиться?

– Не думаю, – покачал головой король. – Вожди ведь появляются не сами по себе, они всегда взрастают на плодородной почве. Прежде крамольные идеи овладевают умами многих, а уж потом среди них появляется тот, кто берет на себя роль вожака. Если бы бабочки из селения Наан не были готовы к идее бунта, они не пошли бы за ней. Впрочем, уже очень скоро мы сможем проверить все это на месте.

– Если я верно помню, их не устраивал закон семейного квадрата. Но я никак не могу уяснить, мой король, что в нем может не устраивать…

– Ну, дорогая, не всем же так везет с диагональю, как нам, – усмехнулся Лабастьер, а Мариэль слегка порозовела. Она совсем недавно стала делить ложе с мужем в диагонали Лааном, и некоторая внутрисемейная напряженность в связи с этим еще не совсем остыла. Но Мариэль упрямо продолжила скользкую тему:

– Кроме всем известных выгод, квадрат имеет и еще одно преимущество, говорить о котором почему-то не принято.

– Какое же?

– Иногда юноша маака бывает влюблен в девушку махаон или наоборот. Их чувства были бы обречены, если бы не возможность найти достойных друг друга партнеров своего вида и соединиться в квадрат.

– Ах, хитрецы! – воскликнул Лабастьер.

– Кто? – не поняла Мариэль.

– Да вы с Лааном, кто же еще?..

– Вы хотите меня обидеть, мой король?! – гневно воскликнула самка.

– Да нет, нет, честное слово, это шутка, – засмеялся Лабастьер. – Я подтруниваю над вами потому, что вы так страстно доказываете мне красоты квадрата, словно подозреваете меня в неприятии закона.

– Иногда мне именно так и кажется, – бросила Мариэль.

– И очень напрасно, – пожал плечами король.

В этот миг впереди раздался крик Лаана:

– Эге-гей! Вижу селение!

– Город, – уточнил Лабастьер. – Бунтовщики называли свой населенный пункт запрещенным словом «город».

– Мне даже хочется увидеть – что же это такое, – призналась Мариэль.

Лабастьер покачал головой:

– К сожалению, с этим придется повременить. Надеюсь, вы помните наш уговор? Мы взяли вас и Фиам с условием, что вы не будете участвовать в операциях, грозящих опасностью.